Таким образом, получается, что яйца — это не подходящая для змей еда. Но тут время вспомнить, что не только кожа змеи способна сильно растягиваться, но также и ее пищевод, а нижняя челюсть свободно соединяется с черепом, что позволяет ей целиком проглатывать добычу, толщина которой в 3—4 раза превышает размер глотки нашего пресмыкающегося. Но если этот африканский уж с головой сантиметровой толщины может целиком проглотить лягушку, то почему бы ему не разинуть пасть шире, чтобы проглотить яйцо, если, конечно, оно не страусиное!
Предположим, он его проглотил, и яйцо попало в желудок. Но что же дальше9 Разве в желудке у змеи есть инструмент для вскрытия этой «консервной банки»? Некоторые считают, что возможно чисто механическое решение: имея яйцо в желудке, животное напряжением мышц тела раздавливает его Однако существует и другая, более привычная версия.
В желудке, как известно, выделяется соляная кислота, а яичная скорлупа состоит из карбоната кальция. При их взаимодействии выделяется двуокись углерода, и скорлупка растворяется. Однако к змеям такой способ «переваривания» яйца отношения не имеет, поскольку у них в желудке с соляной кислотой негусто.
Итак, перед нашей змеей стоит задача: как, имея двухсантиметровой ширины мордочку, обхватить, чтобы затем проглотить, яйцо величиной приблизительно с куриное?
Если бы проглотить надо было предмет мягкий и эластичный, можно было бы постепенно на него натягиваться, подобно тому, как на ногу натягивается чулок Но твердое и гладкое яйцо выскользнет при подобной манипуляции. Поэтому стоит присмотреться к позе змеи, когда она приступает к трапезе. Змея приподнимается над яйцом, заглатывая его вертикально, так что земля при этом служит той опорой, которая не позволяет яйцу выскользнуть. И действительно — через несколько минут оказывается, что половина его уже в пасти едока.
Половина — это значит, что наступает трудный момент: прохождение самой широкой части яйца. Как пропихнуть его хотя бы на сантиметр?! Наблюдая за этим, трудно не почувствовать, как мучается несчастное животное. Но вот наконец и эта преграда преодолевается. Тогда голова змеи ложится горизонтально, и продвижение яйца продолжается внутри пищевода. Теперь осталось только вскрыть эту герметично закрытую «банку» с высококалорийным содержимым
Но как это сделать? Оказывается, с помощью своеобразной пилы. У этого вида змей имеются 6—8 шейных позвонков с острыми отростками, которые проникают сквозь стенку пищевода. Яйцо, перемещаясь по нему, подвергается давлению этих зубцов, в результате чего скорлупа распиливается.
После этого от змеи требуется уже только небольшое усилие, чтобы раздавить части скорлупы, превратив их в мелкие кусочки. В результате в желудок стекает легко усваиваемая жидкая масса белка, смешанного с желтком. Как будто бы со всеми трудностями покончено.
А что же происходит с острыми осколками скорлупы? Как уже говорилось, пищеварительная система змеи не в состоянии ее растворить, но и пропускать этот царапающий мусор через весь длинный и чувствительный пищеварительный тракт тоже не очень приятно и даже небезопасно. Однако наша яичная змея даже и не пытается это делать.
Известно, что хищные птицы выбрасывают из желудка рвотным движением комки, состоящие из перьев и больших костей своих жертв, — то же самое делает и наша героиня. Содержимое яйца отправляется в желудок, а мелкоистолченная скорлупка вместе с находящейся под ней пергаментной пленкой выплевывается. Теперь, когда внутри змеи осталась лишь жидкая яичница, проблему поедания яйца можно считать разрешенной.
В качестве дополнительной информации можно еще сказать, что африканская яичная змея имеет близкую родственницу в Индии, которая называется Elachistodon westermanii. Однако этой не так далеко удалось пройти в искусстве приспособления, как африканке. Она тоже начала создавать пилу для разрезания скорлупки, но этот ее инструмент не достиг еще требуемого совершенства, поэтому не с каждым яйцом она может справиться.
Можно еще добавить, что и другие виды змей не прочь разнообразить свое меню этим блюдом. Но они могут позволить себе только небольшие и тонкостенные яйца, поскольку у них нет и намека на замечательную «яичную пилу». Наблюдая за такой лакомкой, покусившейся с негодными средствами на яйцо, можно подумать, что она впала в помешательство, поскольку ни с того, ни с сего начинает производить какие-то необычные выкрутасы и изгибы шеи и передней половины туловища. Такими резкими движениями бедное животное старается каким-то образом раздавить яйцо, поскольку заглатывание его целиком для нее напрасный труд. Чаще всего, между прочим, это ей удается, в противном же случае приходится вернуть проглоченное, согласно пословице: «Видит око, да зуб неймет»
ВСЕГДА ГОТОВЫЕ К ПРОШЛОМУ
В большинстве случаев эволюция экономно раздает свои дары. В результате естественного отбора животные действительно оказываются хорошо подготовленными к существованию, но не чрезмерно.
Некоторые ястребы могут разглядеть мышь на расстоянии почти ста метров, но не за тысячу же километров! Сова, с глазами размером с мячик от пинг-понга, видит довольно далеко, но зато испытывает трудности во время полета (не говоря уже о том, что для нормального функционирования таких огромных зрительных органов в них нужно накачивать много крови).
Но есть на Земле существа, над которыми природа, кажется, «переработала» Таков американский, или миссисипский, аллигатор Совсем недавно биологи из университета штата Юта Колин Фармер и Дэвид Кэрриер измерили дыхание этих животных. Во время сна аллигаторы дышат прерывисто, делая примерно один вдох — выдох в минуту, как и остальные холоднокровные рептилии. Чтобы изучить этот процесс в минуты активности организма, ученые приучили аллигаторов выполнять четырехминутные механические упражнения. А чтобы выяснить, сколько они при этом вдыхают и выдыхают воздуха, на нос рептилиям одели маски.
Обычная рептилия — такая, как игуана, во время ходьбы может делать глубокие вдохи. Чтобы выдохнуть, игуане нужно сжать ребра, сокращая тем самым объем легких и выталкивая из них воздух. Пока животное находится в состоянии покоя, все нормально. Но при движении ему приходится использовать те же мышцы, чтобы изгибаться из стороны в сторону. Таким образом, дыхание мешает движению — и наоборот. И что еще хуже, находясь в движении, игуана потребляет больше кислорода. Выход для этих и многих других рептилий заключается в том, чтобы всегда перемещаться в среднем темпе, дыша часто и вдыхая воздух в небольших количествах. При этом некоторые ящерицы могут бегать, но недолго—в течение нескольких минут. Скелеты современных ящериц очень походят на скелеты древнейших рептилий, что заставляет сделать предположение о том, что они до сих пор устроены так же, как и 300 миллионов лет назад! Но, как выяснили Фармер и Кэрриер, иначе обстоят дела с аллигаторами. С тех пор как эти животные стали передвигаться с помощью механических движений, их дыхание упорядочилось и стало ровным и глубоким (около тринадцати вдохов — выдохов в минуту). Вдох аллигатора при передвижении был в четыре раза глубже вдоха в спокойном состоянии, и, значит, находясь в движении, аллигаторы дышат глубже, чем все остальные животные.
Такая нехарактерная для рептилий черта присуща аллигаторам потому, что при дыхании у них оказывается задействовано большее количество мышц. Когда аллигатор делает выдох, его печень смещается вперед и давит на легкие, благодаря чему из них и выходит воздух. Во время вдоха тазовые мышцы оттягивают печень, создавая отрицательное давление, в результате в легкие попадает воздух.
Фармер и Кэрриер обнаружили, что эта система накачивания воздуха с помощью печени у аллигаторов еще более сложна, чем принято было считать ранее. Во время каждого вдоха передняя часть таза под воздействием мышц опускается вниз. В результате такого растяжения бедер увеличивается брюшная полость и в ней оказывается достаточно места для движений печени. Когда же аллигатор выдыхает, передняя часть таза подается назад и весь процесс совершается в обратном порядке. При этом ни одна из участвующих в движении печени мышц не задействована для раскачивания при ходьбе. Таким образом, преимущество перед остальными рептилиями аллигатора очевидно.